Обещанный блокбастер

Прежде, чем это читать, посмотрите на календарь. Год? Точно не 1969й и не 1909й (а то я сейчас мемуары эсера Савинкова читаю, так у меня эти распечатки с книгой путаются). Страна? Точно не Белоруссия? Запомнили. Это пригодится. Реальность? Точно не детективный роман, не историческая драма, не остросюжетный сериал?

Итак, Владимир Бынкин появился в Обороне в июле этого года, приняв смену от предыдущего информатора Дарьи Одинцовой, о дальнейшей судьбы которй (со слов их куратора Анны Буковской) известно, что она "спилась, скурилась, скололась".

Доносы Вовы мы читали, хохоча и сжимая зубы одновременно: кто в какой клуб ходил, кто говорил об Ингрии, кто куда переехал и кто в этом перезде помогал, кто угощал текилой, кто ему не нравится, а терпеть приходится... "Маша сказала, что я лучшее приобретение Обороны", - писал он, очевидно, чтоб старшие товарищи порадовались за прочное положение в организации. Оно, действительно, было непоколебимым: участие практически во всех акциях, ответственность, уверенность. Координатор, распоряжался казной (не надо тут литературных ремининсценций 1975-летней давности, зарплата у него все-таки 20, а не 30). Вот что он написал на прощание:

Я, Бынкин Владимир, пришел в Оборону в июле 2008 года для того, чтобы сливать информацию. На эту работу я вышел через Буковскую Анну. За это я получал около 20000 рублей.

Я сливал информацию обо всех мероприятиях, на которых был или что-то знал.

После смены формат, т.е. потребовался компромат, я перестал работать.

К сожалению, чем больше я сближался с организацией, тем сильнее меня мучила совесть.

Сказать мне больше нечего. Я был не прав. Всем свойственно ошибаться.

Вова, это не к сожалению, что тебя совесть мучила, это нормально...

Тарас Филатов появился в декабре, в доносах был значительно более сдержанным, халтурил, тупо копируя протоколы собраний.

В октябре оттуда же в ряды пытался войти Дима Пидрушняк, мальчик, на каждом шагу кричавший, что он 2 года был активистом Наших, после чего разочаровался и заинтересовался деятельностью оппозиции. Дима слился сам, сказал, что спортом будет заниматься. Не прижился.

Анна Буковская, их куратор. Выдержки из разговора:

АБ: Зовут меня, мало кто еще не знает, Буковская Анна. Я являюсь. являлась заместителем федерального руководителя проекта "Связной президента". Проект этот был государственный, закрытый госпроект.

- Возглавляет проект.

АБ: Голубятников. Проект начался полтора года назад.

- А в Москве находится Голубятников?

АБ: Да. Соответственно проект начался вначале в Питере, потом в Москве, потом в других регионах. Регионы я готова сказать на данный момент: Воронеж, Ярославль, Иваново, Калуга. Все вроде. Ну, Москва, Питер.

АБ: Соответственно, я занималась регионами и приводила людей в проект. До этого я два года была в движении Наши. Собственно, моя теперь бывшая организация Молодежный Союз Яблоко об этом знает.

Я в Питере занималась идеологией. То есть моя роль была простая: я менеджер. Я приводила людей, они вступали в организации. Что они делали в этих организациях? Они писали обо всех мероприятиях, которые в них должны были происходить, присылали фотографий со всех мероприятий. Все. Объясню, как я вступала в Яблоко.

- А смысл? Подожди, смысл отсылать вот эти данные? Что с ними дальше делали?

АБ: Ну, значит, им было интересно. Я, честно, не сильно вникала. Я знаю своего руководителя, знаю свою заработную плату в зависимости от работы в регионах.

- У тебя какая была зарплата?

АБ: В среднем сорок тысяч.

- В Петербурге какая у вас сеть?

АБ: Яблоко, НБП, Оборона. НБП сейчас нет.

АБ: По поводу Яблока. Соответственно, проработав в проекте полтора года, до этого еще два года в Наших, мне стало интересно, как есть все на самом деле . В плане оппозиции. Я пришла в Наши в 17 лет, девочка с улицы, ничего не понимающая, просто мимо проходила. Я думаю, не стоит объяснять, сами понимаете, что делало движение Наши своими роликами, беседами Васильева и всем остальным. Мне стало интересно, что такое оппозиция. Я спросила шефа, могу ли я вступить в одну из организаций? Он сказал: да. Я вступила в Яблоко. В Яблоко я вступила, посоветовавшись с Ильей Яшиным. Вот. Соответственно, в Яблоке я находилась полтора месяца. В это время не сливалось ничего. То есть был отослан один отчет, когда я вступила, о том, как я вступила. Далее не было отослано ничего. То есть пароли почт, ну, я думаю, это, в принципе, все там взломано, все идет. Вот. Как бы не знаю, я просто могу лирически рассуждать. Я как бы узнала, что такое оппозиция. Это не то, что мне промывали мозг. Из проекта я ушла пару дней назад. Я думала, что все затухнет. Мы перестали высылать отчеты. Я перестала поставлять людей, грубо говоря.

- Хорошо. Скажите, кто является вашим руководителем?

АБ: Голубятников Дмитрий Александрович. Федеральный руководитель. Проект Сурковский.

- То есть Голубятников подчиняется напрямую Суркову?

АБ: Да.

- Все-таки мне интересно, зачем эта информация на питерском уровне? Она каким-то образом обрабатывалась и куда шла? То есть сам механизм можешь рассказать. Вот был Вова.

АБ: Могу. Механизм простой. Есть определенная форма отчетов, которая высылается после мероприятий в течение суток. До мероприятия высылается эсэмэска или отчет на почту. Соответственно, есть форма отчета после мероприятия. Мне высылают отчет, я отдаю его Мите, Митя, соответственно, отдает дальше.

- Зачем понадобился второй провокатор?

АБ: Значит, была интересна ваша организация.

- Это не ответ. Ведь есть какая-то функция.

АБ: Я объясняю, как происходит вообще дело. Мне звонил руководитель, говорил: "Ань, какой-то человек должен быть в такой-то организации. Сделаешь?" "Сделаю". Все.

- То есть Вову тебе назначили сверху?

АБ: Не назначили мне Вову. мне просто сказали: человека! Вове нужна была работа.

- Хорошо. Расскажите, пожалуйста, как видится в вашем проекте движение Оборона в вашем проекте?

АБ: Я не знаю. Моя функция была простая: я работаю и все.

- Ваше руководство оно как оценивает Оборону и другие оппозиционные организации в Питере?

АБ: Ну, если появился такой проект, значит, они видят какую-то угрозу действующей власти. Хотя, если честно, изначально проект Суркова затевался как большая игра.

- Тот же вопрос, который я задавал Владимиру. После того, как это все откроется, что вам за это будет? После того, как вы это все открываете, что вам будет?

АБ: От кого будет?

- От руководства.

- От нас ничего. От нас будет: знаете, о вас узнает Российская Федерация.

- А вот если бы вам за большие деньги предложили бы работать на иностранную разведку?

АБ: Я бы отказалась. Не знаю, как Вова, а я бы отказалась.

- Нет, чем принципиально отличается работа на иностранную разведку от того, что вы делаете.

АБ: Я объясню лично свою ситуацию. Я лично приходила с промытым мозгом.

- Хорошо, а Вова?

Вова Бынкин: Вова. Краткая биография, да? Студент. У которого нет денег. Скажем так, есть желание их иметь. У которого скучная жизнь и которому хочется экшена. И тут он получает два в одном - бах, нате! Подарок судьбы буквально. Почему бы нет? Можно попробовать. Попробовал.

- Как ты думаешь, что подумают о тебе твои близкие?

ВБ: А кто мои близкие?

- Ну, кто твои близкие? Мама?

ВБ: Мама знает.

- Что ты шпионишь? И как она к этому относится?

ВБ: Она за меня волнуется.

- Моя бы мама сказала, что у нее сына нет.

Анна либо дура, либо врет, как сивый мерин. Скорее, второе. Эта девушка заявляет, что:

а) в Наши она пришла юная, впечатлительная, и ей там промыли мозг (после чего, надо сделать вывод она прониклась идеологией движения, даже ею занималась);

б) работая на проект "Связной президента", она не интересовалась ничем: долгосрочными проектами, планами, целями, смыслом, сутью отчетов, только собственной зарплатой. Она винтик, исполнитель, который ничего не знает и знать не хочет;

в) она заинтересовалась оппозицией (все-таки политика ей небезразлична), и (имея под рукой огромное количество отчетов, с которыми она так и не ознакомилась подробно) решила вступить в Яблоко. До этого она не знала, что в подглазных организациях нормальные люди, имея те же отчеты под рукой. Но вот однажды...