Без заголовка

Я прихожу каждое утро на кухню только потому что я вежливый человек. Вот каждый день: мне абсолютно нечего делать там, но я прихожу и говорю "доброе утро", потому что будет нелепо, если он явится сюда в комнату - не ко мне, а к платяному шкафу, за пиджаком с двумя орденами на лацкане - и скажет это первым, а я, как всегда, вывалюсь в новгородское утро из своей хрен знает какой реальности, и вздрогну от неожиданности. Каждое утро я спрашиваю, когда будет весна, и делаю вид, будто могу что-то разглядеть на термометре за окном (ничего я не могу, надо выписывать новые очки. Или не надо. Или не очки), а он неизменно отвечает: семнадцатого марта. Ему будет шестьдесят семь семнадцатого, а я его дочь, и я слишком часто думаю про свой возраст, и о том, будут ли у меня дети, и насколько мои, и о том, что "возраст дает понять лишь одно - человек клинический долбоеб, или еще вырастет и все будет хорошо", как сказала Тина. Мой первый молодой человек уже закончил колледж, в который мы поступили в один год. Мы учились на разных специальностях, и в то время я точно так же делала вид, будто что-то вижу, как сейчас с термометром. Только тогда я смотрела в расписание поверх чужих голов, и на следующий день приходила не к той паре, и не в тот кабинет, и даже не сразу замечала, что лица вокруг совсем не те. Группа механиков для меня была смазанной черной массой чего-то дикого, вроде как расплесканные агрессивные чернила. И вот, спустя два года человек из этой толпы гуляет со мной за руку по кладбищу и смеется: я тебя помню! У тебя был джинсовый костюмчик! А я отвечаю: не было. Врет ведь все. ...Я его, наверное, никогда не увижу, да и не хотелось особенно, а он закончил колледж и уехал еще прошлым летом. Даже весело - все люди в моем возрасте уже заканчивают учиться и думают о Дипломах, а я учусь делать хотя бы то, что мне нравится и чего мне хочется. Писать. Говорить. Дышать. Видеть в вещах, в чашках кофе и в рассветах, в сутках и месяцах, в самой себе - что-то живое, а не клочки черного шепота: незачем, не для кого, а ты никогда не думала (не думала - эхо от противоположной стены), что пока некому сказать про птиц на соседской яблоне или теплый воздух в солнечных лучах, ты на самом деле не существуешь?

Хуюшки, эхо. Существую. И не слепая, как в одном сне, где я Сельма, и не убила, как в другом сне, где я тоже Сельма. Надеюсь, что ни в каком смысле не слепая и ни в каком смысле никого не убью.

Не помню, говорила ли? Я дочитала "Самоцветные горы", много плакала.